Организация формальная – социальная группа, взаимоотношения в которой построены на формализованных социальных связях, правилах и нормах.
В основе формальных организаций лежит разделение труда, возникающее как результат необходимой специализации. Разделение труда выступает в виде системы социальных позиций индивидов-должностей, каждая из которых наделена специфическими функциями, таким образом, все функциональные задачи оказываются распределенными между членами организации, не повторяясь, как правило даже у двух из них [6, 346-351]. Также формальной называют социальную группу, обладающую юридическим статусом, являющуюся частью социального института, организации, где положение отдельных членов строго регламентировано официальными правилами и законами [5,168]

Под субкультурой здесь понимается система ценностей, установок, способов поведения и жизненных стилей, которая присуща относительно мелкой социальной общности, пространственно и социально в большей или меньшей степени обособленной. Субкультурные атрибуты, ритуалы как устойчивые образцы поведения, а также ценности, как правило, отличаются от таковых в господствующей культуре, хотя с ними и связаны.
В последние три-четыре десятилетия устойчивый интерес исследователей вызывают молодежные субкультуры. Связано это, как представляется, с тем обстоятельством, что молодежные субкультуры, или часть их стали важным средством эволюционного обновления современного общества и трансформации его в постсовременное. Молодежные субкультуры и молодежная контркультура, по нашему мнению, выявили свое значение как часть механизма культурных инноваций, благодаря которому общество постмодерна может рассматриваться как более толерантное к иным точкам зрения, более плюралистичное, более раскованное и интеллектуальное.
Достаточно часто последние – хиппи, панки, рэйверы и другие – представляются следствием копирования западных образцов. Разумеется, было бы нелепо отрицать влияние западных субкультур на отечественные. Однако сами западные молодежные субкультуры даже при поверхностном рассмотрении обнаруживают наличие множества элементов, заимствованных из иных культурных традиций, подчас противоположных западной культуре, или, точнее, культуре американского (западноевропейского) среднего класса. Данная культура, по многочисленным наблюдениям, была основой консенсуса, которому был в 50-60 гг. брошен вызов со стороны молодежных субкультур. Мы склонны предполагать, что и отечественные, и западные молодежные субкультуры – результат осознанного поиска некоей новой идентичности, выстраивания нового стиля.
Источником этого стиля является романтизированный и идеализированный образ другой цивилизации или культуры (это можно назвать «культурным мифом» или «культурной утопией»). Для молодежных субкультур Запада источниками конструирования «культурных мифов» были буддистский Восток, Африка, культуры североамериканских индейцев и др. Это было скорее именно конструирование, нежели заимствование: образ чужой культуры очищался от неприемлемых черт, пополнялся собственными интерпретациями культурных феноменов. Результат поэтому мог быть весьма отличен от «оригинала».
Что же было источником конструирования «культурных мифов« в отечественных молодежных субкультурах? Для России таким источником стал Запад. Отечественные молодежные движения, начиная со стиляг, конструировали «свой Запад» в соответствии с представлениями и традициями российской культуры, являясь сложным переплетением инновационных элементов с элементами «своей» и «чужой» культурных традиций. Например, организация отечественных хиппи унаследовала традиции странничества и анархо-пацифизм: толстовское отрицание государства и «непротивление злу насилием». Таким образом, многие отечественные молодежные субкультуры — явление органическое, а не привнесенное и заимствованное. Западные образцы субкультурных стилей, ритуалы и ценности во многих случаях переработаны и переосмыслены в соответствии с особенностями российской цивилизации и российской ментальности.
Особенность отечественных молодежных субкультур и в том, что большинство из них ориентированы либо на проведение досуга, либо на передачу и распространение информации. На Западе альтернативное движение, выросшее из молодежных субкультур 60-70 гг., активно участвует в социальных программах, помощи больным, инвалидам, престарелым, наркоманам и т.д. Очевидно, такое различие также связано с российской спецификой, местом и ролью государства, долгое время отучавшего граждан от самодеятельности и спонтанной активности.
Классификация молодежных субкультур, разработанная применительно к США, Канаде и Западной Европе, в российских условиях должна быть несколько модифицирована. Нами предложена следующая их типология:
романтико-эскапистские субкультуры (хиппи, индеанисты, толкинисты, с известными оговорками – байкеры), гедонистическо-развлекательные (мажоры, рэйверы, рэпперы и т.п.), криминально-делинквентные («гопники», «люберы»), анархо-нигилистические (панки) и экстремистские политизированные субкультуры «левого» и «правого» толка, некоторые из которых можно также определить как радикально-деструктивные.
Большинство современных исследователей отечественных молодежных движений обращены к ситуации «субкультурного бума» конца 80 — 90 гг. Ситуация начала XXI в., когда этот «бум» в основном миновал, изучена меньше. Обращает внимание и то обстоятельство, что преимущественно изучаются субкультуры молодежи Москвы, реже Санкт-Петербурга. Исследований молодежных субкультур в провинции гораздо меньше. Это в известной мере оправданно, так как субкультурная активность является характерной чертой молодежи больших городов.

Хиппи
Субкультура хиппи – одна из старейших молодежных субкультур в РФ.
Движение хиппи развивалось «волнами«: первая волна относится к концу 60 – началу 70 гг., вторая – к 80 гг. Примерно с 1989 г. наблюдается резкий спад, выражавшийся в резком уменьшении числа приверженцев данного движения. Однако в середине 90 гг. неожиданно заявила о себе «третья волна« хиппи. Неофиты движения молодых (15—18 лет) и являются преимущественно школьниками и студентами младших курсов. В количественном отношении девушки преобладают над юношами.
Внешний вид хиппи «третьей волны« достаточно традиционен: длинные распущенные волосы, джинсы или джинсовая куртка, иногда балахон неопределенного цвета, на шее – «ксивник» (небольшая кожаная сумочка), украшенная бисером или вышивкой. На руках – «феньки» (от англ. thing – вещь), т.е. самодельные браслеты или бусы, чаще всего из бисера, дерева или кожи.
Данный элемент атрибутики хиппи вышел за субкультурные рамки, распространившись среди молодежи: «феньки» могут украшать руки и школьницы, и преподавательницы вуза. От «классических» хиппи «третью волну» отличают такие атрибуты, как рюкзак и три-четыре колечка в ушах, реже в носу (пирсинг). Движение хиппи следует отнести к субкультурам, которым свойственно стремление к самопознанию и самоосознанию (мы назвали бы их рефлексирующими или рефлексивными). Работая в школе, а затем в вузе, автор сталкивался с хиппи, делавшими глубокие и информативные сообщения (или рефераты) о ценностях хиппи, психологии хиппи, их социологии и философии, что довольно плохо согласуется со стереотипом волосатого и ленивого бездельника. В Омске культура хиппи находится в упадке после периода некоторого подъема в конце 90-х. Частично она вытеснена субкультурой ролевиков.

Индеанисты
Молодежной субкультурой, относимой нами к числу романтическо-эскапистских, являются индеанисты. Они изучают культуры индейцев, преимущественно североамериканских, стремясь к точному воспроизведению их обычаев и обрядов. По наблюдению Т. Щепанской, индеанисты — нечто среднее между клубом любителей американских индейцев и религиозно-мистическим движением. При всей «этнографической» атрибутике индеанистской субкультуры ценности ее: коллективизм (общинность), экологизм, космизм, — перекликаются с традиционными российскими ценностями. В Омске данная субкультура представлена слабо.

Толкинисты и ролевики
В молодежной культуре 90 гг. появились толкинистское движение и связанная с ним, порожденная им же толкинистская субкультура. Известный английский филолог и писатель Дж. P.P. Толкин (на сленге толкинистов – Профессор) родился в 1892 и умер в 1973 г. Его книги «Хоббит», «Властелин колец» и «Сильмариллион» относятся к жанру fantasy – сказочной фантастики. Толкин – мастер особой, завораживающей атмосферы повествования, так что читатель начинает отождествлять себя с героями книги. Это стало одним из факторов, вызвавших к жизни неожиданный для самого автора социокультурный феномен – ролевые игры по книгам Толкина. Ролевая игра (roleplaying) близка к импровизированной театральной постановке. Готовится реквизит (безопасное оружие, одежда, соответствующая толкиновскому условному средневековью). Мастера – режиссеры игры – распределяют роли, игроки проходят нечто вроде экзамена на знание фантастического мира Толкина и предыстории своего персонажа, намечается сюжетная линия.
В начале 90 гг. толкинисты появляются и в России, прежде всего в Москве и С.-Петербурге. В Омске это движение принято связывать с топонимом «Парк Победы», в среде ролевиков более известном как «Полигон»*. Начало движения у нас приходится на год 1995-96. Омские толкинисты и ролевики активно участвуют во всероссийских слетах и фестивалях. На фоне прочих субкультур данная в нашем городе может считаться вполне процветающей.
Толкинистское субкультурное движение стало частью и продолжением советской романтико-эскапистской традиции, находившей в разное время выражение и в хиппизме, и в туристическом движении. В 90-х гг. отечественные толкинисты стремительно вовлекли в свою «сферу влияния» и ассимилировали часть представителей других молодежных субкультур (хиппи, рокеров и даже панков). Появляются продолжения Толкина, написанные с иных мировоззренческих позиций, издается обширная фэн-пресса, есть масса веб-ресурсов, созданных и поддерживаемых толкинистами. Это существенно отличается от движения западных почитателей Толкина: известно, что там преобладают узость, изолированность, деятельность толкинистов сводится к компьютерным играм, переписке по E-mail и узкоакадемическим штудиям.
В 1993—94 гг. движение толкинистов переживает кризис роста. Он был преодолен путем расширения диапазона ролевых сюжетов, включения в них не только произведений Толкина, но и других писателей-фантастов, а также исторических сюжетов. В это же время организационно отделилось движение ролевых игр, хотя по атрибутике, ценностным ориентациям ролевики близки к толкинистам. Впрочем, организационное размежевание, кажется, никогда не было абсолютным.
Можно констатировать, что в России субкультура толкинистов и ролевиков развивается в последние годы наиболее активно и динамично.

Байкеры
С определенными оговорками можно отнести к романтическо-эскапистским субкультурам также байкеров и хакеров. Традиционно их относят к субкультурам соответственно спортивной и интеллектуальной направленности.
Вместе с тем гонки на мотоциклах — особый, претендующий на элитарность мир мужского братства, как и уход в виртуальный мир, – можно рассматривать как своеобразный эскапизм. [8, 95-96]
Байкеры (от англ. bicycle – сокр. bike) – мотоциклисты, которых у нас часто именовали рокерами, что неточно: рокеры это любители рок-музыки.
Сообщество байкеров нельзя определять как сугубо молодежное. Первых «настоящих» байкеров называли «харлеистами» – по известной марке мотоцикла «Harley-Davidson» (основана в 1903 г. Уильямом Харли и братьями Девидсон). Подлинное признание эти мотоциклы получили в 30-х годах ХХ века в США. В 40-х годах ряды байкеров солидно пополнились за счет ветеранов Второй мировой войны. Отечественная субкультура байкеров, как и хиппи, пережила по крайней мере два подъема: один в конце 70 – начале 80 гг., другой – уже в 90 гг. [4, 125-126] В Омске есть региональный байк-клуб и, насколько мне известно, летом этого года в городе даже проводилось некое мероприятие под названием «Байк-шоу», по слухам, имевшее резонанс.

Растаманы
Субкультура, возникшая в 20-е гг. XX в. на Ямайке и уходящая корнями в синкретические культы стран Африки и Карибского бассейна, на российской почве выглядит весьма экзотичным растением. Красно-желто-зеленые (цвета флага Эфиопии) береты, волосы, заплетенные в косички (дреды) – вот наиболее броские черты внешнего облика «растаманов». Можно смело утверждать, что мало кто из молодых россиян, примеривших на себя подобный стиль, глубоко знаком с идеологией национально-религиозного движения афро-американского населения Ямайки, увидевшего в эфиопском императоре Хайле Селассие мессию, своего рода собирателя «пребывающих в рассеянии» выходцев из Африки. В 1930 г. далекая Ямайка представляла гремучую смесь африканских сект с трудно выговариваемыми названиями. Высланный из США Маркус Мосайя Гарви активно проповедует идею о том, что Иисус Христос был черным, поэтому следует ждать пришествия из Африки великого царя – избавителя черной расы.
2 ноября 1930 г. принц (рас) Тафари Маконен (или Рас Тафари – отсюда и название движения) короновался императором Эфиопии. Тысячи людей сочли пророчества сбывшимися. Так зародилось растафарианство.
С самого первого дня своего существования оно было призвано помочь африканским нациям обрести потерянный рай и восстановить справедливость на Земле. Джа (иск. англ. Jesus) – главный Бог растафарианства. Растафари считают, что изначально Библия была написана на амхарском языке (язык Эфиопии) и только потом переведена на древнееврейский.
Растафари считают, что все ценное для человечества зародилось в Африке. Африка – это рай на Земле, где живут растафари, согласно воли великого Джа. Вавилон с их точки зрения – ад, губительный город, юдоль греха и смерти. Они объявляют Вавилону (белой культуре) войну. С их точки зрения, можно: любить людей, курить траву, бездельничать, постигать смысл жизни, рассказывать другим о растафари, философствовать, играть на барабанах, бороться с Вавилоном, носить дреды и слушать регги; нельзя: есть свинину, моллюсков, соль, уксус, рыб без чешуи, коровье молоко, курить табак, пить ром и вино, носить вещи с чужого плеча, есть приготовленную другими пищу, играть в азартные игры, касаться мертвых, проповедовать недостойным. Растафари любят праздники. Их жизнь можно смело определить как «праздник каждый день». Обычно они подрабатывают музыкой или любым другим творчеством, живут в квартирах своих знакомых.
Во внешнем облике, помимо маек с листом каннабиса, вязаных балахонов и шапок (самодельных) и расцвеченных под эфиопский флаг, у растафари имеются и другие знаки отличия. Например, расточки. Это несколько длинных волосков с вплетенными в них нитками, камушками, шариками или еще чем-нибудь и, конечно же, дреды – длинные локоны, натертые воском для волос и скрученные в плотные тяжи (подробнее о растаманах см. в статье О.Ровинской) .
Возвращаясь к субкультуре растафарианства в России, следует отметить, что молодые растафари, будучи практически не знакомы с идеологией национально-религиозного движения афро-американского населения, в большинстве своем являются просто поклонниками музыки реггей (зародилось в 60-е гг. на Ямайке) [4, 123-125]. Сказанное во многом справедливо и для Омска с той оговоркой, что у нас к растафари себя нередко причисляют просто потребители травки со стажем.

Хакеры (компьютерные фанаты) — субкультура, в Омске находящаяся еще в процессе формирования. В основном это студенты технических факультетов вузов, старшеклассники школ с физико-математическим уклоном. Установить точно численность хакеров затруднительно еще и потому, что общаются они преимущественно посредством компьютерных сетей. Кроме того, далеко не все компьютерные фанаты осознают себя некоей общностью со своими ценностями, нормами, специфическим стилем.

Рэйверы
Из субкультур, названных нами гедонистическо-развлекательными, подробнее охарактеризуем рэйверов и роллеров. Хотя обычно рэйверов относят к музыкантам, а роллеров – к спортивным субкультурам, мы полагаем, что общность базовых ценностей, лежащих в основе этих субкультур: легкое, беззаботное отношение к жизни, стремление жить сегодняшним днем, быть одетым по последней моде, — достаточное основание для их сближения при типологизации.
Субкультура рэйверов (rave – англ. бред, бессвязная речь) возникает в 80 гг. в США и Великобритании. В России распространяется с начала 90-х гг. В музыкальном отношении стиль рэйв — преемник стилей техно и эйсид. Неотъемлемая часть рэйверского стиля жизни — ночные дискотеки с мощным звуком, компьютерной графикой, лучами лазеров. Для одежды рэйверов характерны яркие краски и использование искусственных материалов (винил, пластик).
Развитие субкультуры рэйва шло параллельно с распространением наркотиков, в частности психостимуляторов амфетаминового ряда («экстэзи», «скорость»). Принятие стимуляторов и галлюциногенов с целью «расширения сознания» стало, к сожалению, практически неотъемлемой частью рэйверской субкультуры. Вместе с тем многие деятели молодежной культуры, в том числе и ди-джеи – ключевые фигуры рэйв-субкультуры — высказывали и высказывают крайне негативное отношение к приему наркотиков. В Омске последние годы характеризуются заметным подъемом клубной культуры: увеличилось число площадок, систематически приглашаются и выступают ди-джеи с мировыми именами. Насколько это связано с подъемом рэйв-культуры в целом однозначно сказать сложно.

Роллеры
Роллерами называют любителей роликовых коньков. Они предпочитают спортивную одежду ярких расцветок, часто повседневно носят наколенники и налокотники. В основном роллеры – школьники обоего пола или студенты начальных курсов (13—19 лет). Роллеры, как правило, дети из обеспеченных семей. Их численность в Омске на момент публикации (2005г.) — несколько десятков человек, что обусловлено, вероятно, не в последнюю очередь высокой ценой роликов и аксессуаров.

Панки
Субкультуры, относимые нами к анархо-нигилистическим или даже радикально-деструктивным – маргиналы среди молодежных субкультур. Это, в частности, относится к панкам. Влияние панковской субкультуры в СССР и постсоветсткой России никогда не было значительным. Панки в ортодоксальном смысле слова – для России скорее редкость, чем норма. Обычно люди, называющие себя панками, во многом используют и элементы атрибутики других субкультур: футбольных и хоккейных фанатов, рокеров или ролевиков – так или иначе «мигрируют» в направлении этих субкультур. Подобная культурная диффузия особенно характерна для неформальных молодежных групп российской провинции. Но не только для нее. В 90 гг. на Западе такая диффузия, например, охватила субкультуры панков и металлистов (музыка стиля хэви-метал или трэш-метал). Среди рок-музыкантов и их слушателей появляются люди, называющие себя панк-трэш-металлистами. На Западе панк-культура оказала огромное влияние на развитие других течений и породила множество собственных. Среди таких ответвлений есть и относительно «просоциальные» – например straight edge (SxE).
Нигилистический характер носит и субкультура сатанистов. Еще в конце 80 гг. в США от субкультуры хэви-металлистов отделилась группа «черных металлистов», сблизившаяся с приверженцами Церкви сатаны Шандора Лавэя. Их идеология – идеология эпатажа и бунт против церковно-традиционалистской системы. Примерно с середины 90-х гг. можно говорить о наличии сатанистской субкультуры и в России. В Омске данная субкультура не представлена вовсе или представлена крайне слабо. Те, кого у нас принято называть «сатанистами» в гопнической среде, сами себя к таковым относят редко и скорее являются поклонниками готик- и блэк-рока (т.н. готами).

Гопники
Наконец, речь зашла о криминально-делинквентых молодежных субкультурах. В первую очередь необходимо упомяуть т.н. «гопников», «группировочников», или «мотальщиков». Расцвет данной субкультуры приходится на 80 гг. В середине 90-х появляется новое поколение «гопников», неконтролируемое организованной преступностью или контролируемое ей в меньшей степени. Они быстро проявили себя как «культурные враги» большинства молодежных субкультур: байкеров, рэйверов, роллеров и т.д. Любой подросток, заподозренный в принадлежности к той или иной субкультуре, может быть избит, подвергнут сексуальному насилию, ограблен. Противостояние молодежных банд также еще не ушло в историю, но лишь переместилось на периферию [8, 95-96]. На распространенности гопничества в городе Омске специально, видимо, можно не останавливаться.

Три «волны» в эволюции неформальных организаций

И.Ю.Сундиев разделял историю «самодеятельных движений» (неформальных организаций) на три своеобразных «волны». Он пишет: «нередко все инновации в молодежном движении середины века ассоциировались со «стилягами» – эпатажной и контркультурной группой городской молодежи, ставшей своеобразным символом «первой волны» т.н. «неформалов». Главным достижением этой «первой волны» стало значительное оздоровление общественного сознания, ломка стереотипов периода «культа личности».
«Вторая волна» определялась как внутренними, так и внешними условиями – c середины 60-х годов молодежное движение приобретает важную свою оставляющую – рок-музыку. Именно в этот период (конец 60-х – начало 70-х годов) большинство молодежных объединений начинают приобретать черты «классического неформалитета»: аполитичность, квазиинтернационализм, ориентированность, на внутренние проблемы. В молодежную среду входят и постепенно становятся модными наркотики».
Особую популярность приобретают всевозможные мистические, эзотерические, трансцендентные учения, верования и т.п. Началом «третьей волны» молодежных движений можно считать 1986 год: существование неформальных групп было признано официально, тема «неформалитета» становится сенсацией» [5,159].
Стихийно возникающие молодежные группы называют то неформальными, то любительскими, то самодеятельными. С точки зрения Лисовского, наиболее адекватным представляется термин «самодеятельные объединения»; и вот почему:
«1. Так как они складываются на принципе добровольности и являются организационно самостоятельными. 2. В большинстве заняты каким-то видом деятельности в расчете на реальную отдачу». Вот почему термин «неформалы» является не совсем точным.
Эти объединения можно назвать и «альтернативными», так как они часто являются нетрадиционными и выступают с оппозиционной точки зрения по отношению к «академическим» или мэйнстримовским формам культурной жизни [5,169]. Для простоты в данной работе мы решили все-таки остановиться на термине «неформалы».

Необходимо преодолевать существующие в сознании многих людей стереотипы, создающие ошибочное представление о «неформалах» как о подростках, инфантильных молодых людях, интересы и заботы которых и нестандартность поведения являются якобы лишь «детской болезнью», обязанной уйти с возрастом. Уйти в «неформалы» молодых людей побуждает внутренние одиночество, потребность в друзьях, конфликты на учебе и дома, недоверие к взрослым, протест против лицемерия и неискренности «взрослой» культуры. Почти каждый восьмой пришел в группу, потому что «не знал, как жить дальше» [3,55]
Конечно, по мере взросления многие уходят из неформальных групп. Однако, как показывают наблюдения и социологические исследования, возраст многих членов объединений сильно варьирует – от 12 до 25-30 лет. Среди них представители различных социальных групп – инженерно-технические работники, студенты, рабочие, учащиеся, встречаются даже пенсионеры [5,169].
Юные «неформалы» своей активностью постоянно испытывают взрослых на умение мыслить нешаблонно, аргументировано спорить, действовать по убеждению, а не по традиции.
Сегодня надо помогать людям, стремящимся, пусть и непривычным образом, проявить свою гражданскую позицию, заявить о собственном мнении. Для того, чтобы судить – во благо или во вред своим членам и обществу в целом действует группа или объединение, нужно изучать их деятельность, идти на контакт с ними.
Писатель и публицист Леонид Жуховицкий предложил три «модели» отношения к «неформалам»:
1. не относиться никак, т.е. просто принимать их как факт, спокойно и с пониманием;
2. более трудоемкая, но и более продуктивная – поощрять и стимулировать их творческое начало, выделяя хотя бы скромные средства на всевозможные смотры, конкурсы и фестивали;
3. считать «неформалов» датчиками на теле эпохи, внимательно изучать их показания и не обижаться на этот нестандартный инструмент познания [2,120].

Мотивы участия подростков в неформальных объединениях и группировках.

Присоединение к неформальной группе – нормальный и закономерный выбор подростка. Исходные мотивы, приводящие его в неформальные группы, оцениваются исследователями как естественные для данного возраста. Так, И.П. Башкатов полагает, что «вовсе не извращенные естественные потребности подростков в модной одежде, сексуальном удовольствии, престижных предметах, употреблении спиртного, наркотических веществ и т.п., а социальная потребность в общении, самоутверждении, престиже, стремление улучшить свою жизнь толкают их к взаимодействию с другими людьми. И такими людьми оказываются не родители, не педагоги и даже не «нормальные» сверстники, а такие же как они, «отверженные» подростки, стихийно объединившиеся в неформальные группы». Выбор конкретной неформальной группы чаще является несвободным, ибо подросток обычно вынужден присоединяться к той группе, что доминирует на территории его проживания (социализации). Причины вступления в группы:
одиночество – 27%;
непонимание родителей – 24 %.
Среди прочих были названы: стремление к защищенности;
обособленность;
подражание, группирование;
свобода;
эмоциональная насыщенность общения;
стремление компенсировать недостатки традиционных институтов семьи и школы.
Черты характера, которые нравятся им в подростках из группировок:
умение постоять за себя (54%),
смелость (40%),
независимость (35 %).
Отличительной чертой общения подростков во многих стихийных неформальных группах является беспредметность. Когда у коммуникации в группе появляется постоянный предмет, группа переходит в новое качество. Этот постоянный предмет впоследствии, как правило, и определяет тип субкультуры, принятый в группе: романтико-эскапистская или, может, гедонистско-развлекательная, радикально-деструктивная или полуделинквентная, – т.е. определяет ее, группы, ценности и образ жизни. Изменение предмета коммуникации, особенно, – появление постоянного предмета ее есть зачастую первый симптом культурных перемен на микросоциальном уровне.
Объединение в группы можно рассматривать как средство выхода внутренней активности, реализации потребностей самоидентификации, самоутверждения, свойственным отнюдь не только подростковому возрасту. Более того, некоторые неформальные объединения выполняют полезную функцию, направляя и управляя социальной активностью молодежи [4,16-21]. Субкультуры во многом – своего рода «ростковые зоны» на теле «большой» (мэйнстримовской) культуры. Они необходимы как гарантия от культурной стагнации. Они – своеобразный культурный авангард